Yngwie J. Malmsteen's Rising Force 'Odyssey'

Yngwie J. Malmsteens Rising Force

100 тяжелых дисков которые сделали жизнь легче!

Автор: Юра „Хирург“

Для миллионов советских меломанов, вероятно, знакомство c гитаристом Ингви Мальмстином началось с альбома 'Trilogy'. Удивительно, но еще "при жизни" СССР фирма "Мелодия" напечатала его на виниле и он даже появился в свободной продаже. Если вам сильно везло, или у вас был "блат" в одном из музыкальных магазинов, то вы могли заполучить его по цене 3 рубля 50 копеек (при средней зарплате 150 рублей). Это было, само собой, потрясающе.

Ингви Мальмстин

Трудно сказать, что сподвигло власти одобрить выпуск этого диска - тогда сей "чести" удостоились лишь считанные единицы западных рок-звезд. Возможно, близость гитариста к классике, увлечение которой в СССР приветствовалось. Возможно его происхождение - не из "вражеской" Америки (которая, как известно, постоянно хочет нас всех убить), а из "условно-социалистической" Швеции. Сам Мальмстин склонен объяснять это личными связями - его отец был к тому времени женат на русской, имел в нашей стране кое-какие знакомства и контакты. Скорее всего, свою роль сыграл каждый из этих факторов.

Мальмстин утверждает, что его альбом "был продан в России тиражом в 14 миллионов копий менее чем за два года", и что он знает об этом из неких "официальных источников". Очень даже может быть! Хотя вряд ли где-то его альбомом торговали два года... Полагаю, в редких магазинах он залежался на полках больше двух дней!

С другой стороны понятно, что миллионы эти считались не по продажам. Это были миллионы не проданных, а напечатанных и распределенных по музыкальным магазинам всей страны пластинок. Диски "вокально-инструментальных ансамблей" с пугающими названиями, типа "Поющие Ребята" или "Веселые Гитары", тоже выпускались миллионами и благополучно зарастали мхом на полках; будучи в своём уме их никто не брал, разве что от тоски или на безрыбье... Про Мальмстина скажу определенно - сколько бы его тогда не напечатали, с полок всё смели моментально... Так что приуменьшать заслуги маэстро не стану.

Это ничего, что в момент выхода в СССР пластинке её уже стукнуло два года, и весь мир слушал уже новую - 'Odyssey'. В нашей стране никогда не надо ждать милостей от природы и власть имущих. Только благодаря личной творческой и коммерческой инициативе в руках заядлых специалистов в наших руках уже побывали и 'Rising Force', и 'Marching Out', и упомянутые 'Trilogy' с 'Odyssey'.

советская афиша 1989 годаВ январе 1989 года Мальмстин ещё и приехал к нам с концертами, 11 раз подряд сыграл в Москве перед почти полным "Олимпийским" и 9 раз в Ленинграде (прощу прощения), в "Юбилейном". По официальным данным концерты посетило 240.000 человек (что, скорее всего, правда - исходя из вместимости площадок).

А приехал он к нам с песнями со своего последнего к тому времени альбома, 'Odyssey', и на волне успеха оного... И очень важным ментом было присутствие в составе вокалиста Джо Линн Тернера, который является личностью гораздо большего масштаба, чем наш шведский герой. Ну, когда-нибудь доберемся и до него, а теперь, после такого длинного вступления, обратимся непосредственно к альбому 'Odyssey' - самому успешному и самому ненавистному в глазах самого автора. Нелюбимое дитя!

Альбом этот вышел 8 апреля 1988 года. Участие Тернера (вокалиста Rainbow) позволило Polydor Records не побояться, и выложить приличные деньги на его создание и рекламу. И в дискографии Мальмстина он до сих пор является самым продаваемым, хотя есть такое чувство, что продажи не совсем соответствовали его грандиозному успеху в хит-парадах всего мира. Попадание в Топ-100 в шести странах (40-е место в США, 7-е место в Швеции) - такого успеха не было ни у одного альбома Мальмстина ни до, ни после 'Odyssey'. И при этом очень мало известно о тиражах. Есть данные о трехсот шестидесяти тысячах проданных копий за первую неделю... а дальше что?

И вообще, альбом как бы раздвоился - хитовая композиция "Heaven Tonight", выйдя на сингловый рынок, все-таки не смогла тягаться с тогдашними мейнстримовыми рок и поп-звездами, хотя и попала в "тяжелую ротацию". А весь остальной материал, апеллировавший к "альбомной" культуре, был оставлен без внимания адептами оной, ибо они резко обиделись за неуместное присутствие злополучной "Heaven Tonight". И многие, включая Мальмстина, до сих пор как бы стесняются 'Odyssey'. Что на мой взгляд является либо кокетством, либо вредным пережитком.

Сам Ингви шел к созданию 'Odyssey' не менее длинным путем, чем мы с вами... Это четвертый альбом гитариста, который ещё в 1983 году получил контракт с какой-то азиатской "дочкой" Polydor на выпуск сольника в Японии, пока находился там на гастролях с группой Alcatrazz. Планировался инструментальный диск, который должен был выйти только в Японии. Мальмстин ответил категорическим отказом. И вот почему.

Изначально он не видел себя в качестве сольного исполнителя какой-бы то ни было инструментальной музыки. И хотел быть композитором, стоящим во главе своего полноценного, гастролирующего рок-коллектива в стандартном формате - гитара, бас, ударные, вокал, клавишные. В любом случает, такой коллектив был сформирован им еще до того, как он эмигрировал из Швеции в США.

Группу Rising Force Ингви создал в 1978 году, без затей назвав её в честь второго альбома Rainbow 'Rising'. Музыканты в ней менялись чуть ли не раз в квартал - не каждый был готов плясать под дудку Мальмстина. Ведь тяготея, помимо рока, к классической музыке, он работал как классический композитор - партии всех инструментов (и вокальные тоже) сочинял только сам, а группе "спускал сверху" готовые директивы. Это приводило к конфликтам; как следствие, ему приходилось записывать самому не только партии баса, но и ударные, и даже иногда вокал...

Кстати, в первом составе у него какое-то время стучал будущий ударник Europe Хаган Хаугланд, а в начале 1981 года мелькнул еще один перспективный музыкант Europe - Питер Олссон; затем на какое-то время в команду влился еще один "европеец", Джон Левен. Мир тесен, а Швеция она и вовсе чулан чуланом!

Летом 1980 года группа поучаствовала в большом столичном рок-фестивале Woodstockholm. И с успехом - газеты Espressen и Aftonbladet разместили репортажи об их выступлении и окрестили "стокгольмскими Deep Purple". Но только через два года на них обратил внимание шведский филиал CBS. Да и то благодаря настойчивости Мальмстина. Он увидел в газете объявление лейбла о конкурсе среди музыкантов-любителей, призом в котором была 12-часовая сессия записи в настоящей 16-дорожечная студия. И без особой надежды послал туда демо 'The Genesis', которое уже не раз отвергали другие лейблы (как явный "неформат"). Внезапно они выиграли конкурс и записали две композиции, которые так и не были выпущены на CBS.

Руководители лейблов в то время не могли представить себе, что через несколько лет Швеция станет одним из важнейших экспортеров метала в мире. Тогда основной статьей музыкального экспорта были Abba. Даже местный рок находился в тотальном андеграунде, в зачаточном состоянии. Не было ни специализированной прессы, ни независимых лейблов, ни системы дистрибуции. Если руководители лейблов и думали о шведском роке, то скорее как о продукте, рассчитанном на небольшой круг местных потребителей. Поэтому Мальмстину и его группе предложили спеть по-шведски. От чего он гордо отказался...

Ингви заклеймил свою родину "музыкальной пустыней" и решил слать демо за её пределы, уповая на то, что "заграница нам поможет". Он читал в то время несколько музыкальных изданий, доступных в Швеции - английские Melody Maker, Sounds и NME, которые были достаточно далеки от тяжелой музыки. Но до появления там изданий типа Kerrang! было далеко. Интернета тогда, увы, не было. Зато был гитарный журнал Guitar Player, доставлявшийся из Штатов, который Мальмстин ежемесячно изучал от корки до корки.

колонка Майка УорниИ там публиковалась авторская колонка молодого Майка Уорни (основателя лейбла Shrapnel), которая ежемесячно рассказывала о трёх самых перспективных, но не имеющих контракта гитаристов. Он безо всякой надежды выслал туда демо, содержавшее среди прочего и ставшую потом известной композицию "Black Star" - "просто отнес на почту и забыл о ней".

Но Уорни напомнил о себе сам. Он позвонил и предложил ему записать сольный альбом с Билли Шиханом (из Talas) и Леонардом Хэйзом (Y&T). Мальмстин же хотел совсем иного - ездить по миру с полноценной гастролирующей группой. А не просто смотаться разок в Америку, записать диск и вернуться домой. Да и вообще, он уже было в Лондон собрался. Там музыкальная жизнь била ключом, жили какие-то уехавшие ранее друзья, оттуда появились "кумиры детства вроде того же Блэкмора". Про Америку он просто ничего не знал. Для него это была "другая планета". Поэтому он предложение Уорни вежливо отклонил.

"Инопланетянин", однако, не унимался. Решив во что бы то ни стало получить такого замечательного гитариста, он предложил ему место в группе Steeler, которую только что начал раскручивать. Мальмстину принялись тем временем позванивать и другие люди из-за океана - вроде менеджеров Night Ranger и Kiss. Они задавали весьма странные вопросы, например, о его росте... И тут до него дошло. Никто не считает его полноценным композитором. Все ищут гитариста с отменной техникой и хорошими внешними данными, который должен красиво смотреться на сцене и играть то, что ему скажут. "Говорят, ты новая гитарная фишка" - вот что он услышал однажды в телефонной трубке. Фишкой он быть не собирался. Он полагал себя главной фигурой!

Тем не менее, он решил в итоге принять предложение Уорни, отказавшись от более лестных. 3 февраля 1983 года 20-летний Мальмстин вылетел в США, захватив с собой только гитару, зубную щетку и запасные джинсы. И прекрасно понимая, что в музыкальном смысле творчество Steeler для него совершенно не годится. Его план был немного наивен - "просто приехать в Штаты и заставить их сделать что-то еще". То есть он хотел неформально возглавить группу. Он полагал, что со Steeler, у которых пока даже не было альбома, этот номер пройдет. Тогда как, скажем, с Kiss - вряд ли... Его план сработал ровно наполовину - он просто приехал в Штаты. А дальше на какое-то время стал рядовым гитаристом "худшей группы из когда-либо существовавших" (это его слова) в которой, как известно, всем командовал Рон Килл.

Унижения длились недолго - всего несколько месяцев. Ведь они много выступали тогда, и его заметили. Посыпались приглашения от Ozzy, U.F.O., Dio. Лестно, конечно... Но что - быть у взрослых дядей шведским мальчиком на побегушках? И он решает пройти прослушивания в Alcatrazz, новый состав с Грэмом Боннетом, бывшим вокалистом Rainbow. Правда, предварительно он осторожно спросил, есть ли у них свои песни или какие-то музыкальные идеи. Услышав в ответ, что нет "ни одной", он возрадовался. Когда первый альбом Steeler был довершён и выпущен, он ушел в Alcatrazz. Те также радостно приняли его - ибо он отлично копировал Блэкмора (своего кумира) и назубок знал репертуар Rainbow, в том числе периода с Грэмом Боннетом. Последний рассчитывал именно на это - он понимал, что на концертах публике будут нужны старые добрые хиты. И делал ставку на них. А избыточную креативность строптивого юного гитарного гения решил как-нибудь пережить...

Длинные, мучительные и не совсем уместные (как ему казалось) соло Мальмстина он стойко терпел, заливая беду алкоголем, но ровно до тех пор, пока в результате очередного раунда борьбы за власть на сцене швед не попытался придушить его в гастрольном автобусе. А накануне нервный юноша ещё и подрался с журналистом Guitar World Стивеном Розеном, за то что этот "жид" написал о нём не должным образом.

Пришлось гитаристу уходить, а следом выгнали и заступившегося за него менеджера группы, Энди Трумена. Запомните это имя... В целом итог деятельности Мальмстина в Alcatrazz таков - два альбома и вечная вражда со всеми, кроме барабанщика. Но оказавшись не у дел, он сразу вспомнил про предложение японцев о сольном альбоме и принял его, "не потому, что хотелось, а потому, что должен был" - уж очень не терпелось "послать Alcatrazz ко всем чертям" и вообще утереть им нос!

На сей раз он уже формирует состав по своему вкусу. Для начала он выписал из Швеции своего знакомого - музыканта группы Silver Mountain Йенса Йоханссона (с братьями Йоханссонами, клавишником Йенсом и барабанщиком Андерсом, сыновьями знаменитого джазмена Яна Йоханссона, он познакомился незадолго до отъезда в США - сугубо на почве идей внедрения в рок классической музыки, которой те тоже были одержимы; вместе они даже успели записать на родине пару-тройку песен). Это было, кстати, начало необычно долгого (для Мальмстина) сотрудничества. При помощи ударника Jethro Tull Бэрримора Барлоу и вокалиста Джеффа Скотта Сото, который спел только на двух песнях, где был вокал. Дебютный альбом 'Yngwie J. Malmsteen’s Rising Force' (1984) был переиздан в Америке, добрался там до 60 места, а все гитарные издания наперебой принялись "короновать" его автора на трон "основоположника неоклассического метала" и вообще всячески возвеличивать. Он был даже номинирован на получение награды Грэмми. Это был успех, его надо было развивать.

И новоявленный гитарный король занялся формированием концертного состава группы Rising Force. Он прекрасно понимал, что успех инструментальной музыки - вещь эфемерная. Поэтому у Сото на следующем альбоме, 'Marching Out' (1985), было больше работы. А третий альбом, 'Trilogy' (1986), записывался уже с новым вокалистом - это был Марк Боулс (Ted Nugent). Поскольку каждый новый альбом пользовался все большим успехом, то вокал занимал от диска к диску всё более важное место в палитре звука, а сами вокалисты, соответственно - в составе. Это было нехорошо - чтобы "не зарывались", приходилось их менять. Боулс пошёл "в расход" с приговором, гласящим что "он выглядит на сцене как странная смесь мужика и бабы".

Да, Мальмстин никогда не стеснялся "пройтись" по своим коллегам! Грэма Боннета он заклеймил "придурком, самым отвратительным, наивным, невежественным и неприятным человеком в мире, полным дерьмом... абсолютно непрофессиональным". А барабанщик Томми Олдридж (Whitesnake, Ozzy) по его мнению, "вообще ни на что не годен". Отчасти, конечно, его претензии бывали обоснованы. Мальмстин к моменту приезда в Штаты был весьма образован по части музыкальной теории, мог читать ноты и так далее. И его потрясало, насколько "тёмными" иногда оказывались в этом вопросе довольно известные люди. "В основном музыканты, с которыми я столкнулся на заре карьеры... знали несколько простых аккордов и это был их максимальный уровень познаний в музыкальной теории" - жаловался он. Так что отчасти его можно понять. Он знал как надо играть - а его не слушали... Неблагодарные!

Итак, третьим вокалистом стал Марк Вайз (тогда из группы Odin, а позже он пел в Malice и у Импеллиттери). Именно с ним были начаты первые репетиции материала четвертого альбома, еще в первой половине 1987 года. Наверное, малоизвестный и покорный Вайз устраивал Мальмстина - вот только лейбл желал видеть не счастье в глазах "предводителя команчей", а "продолжение банкета" с дальнейшим ростом позиций альбомов в хит-парадах. Участие Вайза этому способствовать не могло. Поэтому с подачи лейбла был "выписан" другой персонаж - бывший певец Rainbow Джо Линн Тернер.

"Если говорить о работе со всеми этими вредными гитаристами... Знаете, ведь до того как стать певцом, я сам был гитаристом, и я отчасти понимаю психологию этих ребят... Для меня это было как для дрессировщика войти в клетку со львами с кнутом в руке... и добиться чего-то полезного от них" - так смотрел на вещи Тернер, уже имевший ценный опыт работы с "норовистым" (ещё почище Мальмстина) Блэкмором. Хозяева Polydor решили, что он - то, что "доктор прописал". Достаточно известен и способен, если надо, поставить "юнца" на место в силу весомого авторитета, возраста и бывших заслуг. И, кстати, особых полномочий от руководства! Но об этом - чуть позже...

А Мальмстин в то время вёл достаточно разгульный образ жизни и отчасти утратил контроль над ситуацией на гребне славы и бабла от продаж 'Trilogy'; хотя впоследствии, оглядываясь на этот период, в своих интервью упоминает о "полосе невезения", настигшей его с 1987 года. По собственному признанию, он "был слишком захвачен жизнью в стиле Л.A." - то есть попросту активно "прожигал" её, как и все свои слизистые оболочки, употребляя алкоголь и наркотики (предпочитая, правда, первое). Деньги были. Слава была. Собутыльники были. Был сплошной праздник, который продолжался и продолжался - ему не было видно конца...

Который, однако, уж близился. Но об этом еще никто не знал. Наступало лето 1987 года. Джо Линн Тернер лично познакомился в Лос-Анджелосе с участниками коллектива, и было решено вскорости начать записи. Он только хотел слетать домой в Нью-Йорк, обновить гардероб по сезону, и вернуться. Ему теперь кажется, что это было в мае. Он до сих пор уверен, что та трагедия случилась после бурного празднования первомая, который традиционно отмечают и в Швеции!

Но нет... Все было гораздо хуже, судя по всему! Первомай был лишь началом затяжных возлияний - ведь на самом деле всё произошло 22 июня. А это был день после другого "великого шведского праздника", известного как Мидсоммар или середина лета. Очевидно, ностальгирующие скандинавы более месяца не останавливали "торжеств", которые - по свидетельству Тернера - сопровождались потреблением алкоголя, наркотиков и всякого рода бесчинствами. Судя по такому провалу в его памяти нельзя исключить и того, что он и сам принимал в них некоторое участие... Пока не улетел менять штанишки.

Jaguar E-Type V12Прилетев обратно он узнал, что утром 22 июня, мучимый похмельем Мальмстин и его приятель погрузились в автомобиль марки Jaguar E-Type V12 и на всех парах помчались (крейсерская скорость этого авто - 250 км.час) к открытию в ближайший магазинчик сети 7-Eleven прикупить багажник пива. Купили. И с той же прытью поехали обратно - до ближайшего дерева. "Ягуар" слился с природой, а голова Мальмстина - с рулевым колесом. К счастью, машина не загорелась. Спасатели аккуратно вырезали водителя и пассажира автогеном и доставили в больницу. Ни пострадавшие, ни машина застрахованы не были. Узнав это, Тернер запаниковал.

В аэропорту его встретил Энди Трумен, назначивший себя после фиаско с Alcatrazz менеджером Мальмстина. Помните его, да? Энди Трумен был - как бы это помягче выразится - человеком с замашками Трумена Капоте, но без его таланта. Он бесконтрольно распоряжался всеми финансами Ингви и захапал себе авансы от лейбла. У него постоянны были, по воспоминаниям Тернера, "тонны кокаина и оружие во всех углах дома", он таскал пистолет и с собой. И еще он имел привычку говорить о себе в третьем лице, типа: "Вот Энди тут подумал" или "Энди говорит". Это тревожило людей из Polydor. И руководство компании, собственно, "внедрило" Тернера в группу, чтобы он "присмотрелся к этому парню и доложил всё, как есть". Тернер был поющим шпионом - вот как!

Так вот, встретивший Тернера Трумен сказал, что с Ингви все в порядке, и что он просто немножко ушибся головой во время аварии. Тернер вздохнул облегченно и решил не торопиться с цветами и мандаринами к пострадавшему, а сперва побриться и принять душ в отеле. Потом, не торопясь, собрался и прибыл в приемное отделение больницы Норфридж. "Как мне пройти к мистеру Мальмстину?" - непринужденно спросил он. "Никак" - ответили ему. "Он в реанимации. Он, твою мать, умирает... Три дня ему осталось, максимум. Вон, можешь поглядеть на него через стекло". Он глянул. От пациента тянулись шнуры и трубки, перебинтованная голова его казалась увеличившейся в несколько раз, он ни на что не реагировал. Кома! Конец...

Там, в больнице, он застал и пригорюнившихся братьев Йоханссон. Оказалось, эти двое были совершенно на мели - в отличие от своего коматозного зажиточного приятеля. Они жили вдвоём в одной комнате, спали прямо на полу. У них не было даже запасных трусов! Тернер помог им жильём и бельём, немало подивившись тому, что человек, не думая разбивший машину за сотню тысяч долларов, совершенно не парился по поводу оплаты труда своих музыкантов! Скорее всего, Мальмстин просто полагался в этом на менеджера - кстати, напрасно. Да и вообще, разве этих шведов разберешь... Может, у них так принято. Социалисты!

Через пару дней администрация больницы Норфридж - а это дорогое специализированное учреждение - заявила, что не может более содержать в палате интенсивной терапии больного в коме. Поскольку лимиты, отпущенные на обслуживание такого рода пациентов, исчерпаны, а он так и не умер. И теперь его следует по правилам перевести в обычную районную богадельню по месту жительства. Либо уплатить как минимум 80.000 долларов, и тогда они смогут продолжить попытки лечить его в прежних условиях.

Тернер нашёл Энди Трумена и сказал ему: "Послушай, его сюда привезли на вертолёте и только благодаря этому он выжил; если сейчас его отключат от этих трубок и отвезут в районную больницу, он умрёт... Давай деньги, они же все у тебя". Но тот не собирался раскошеливаться. Похоже, он совсем спятил, даже не осознавал, что если Мальмстин умрет, то и он сам останется ни с чем... Только всё твердил, какая эта районная больница классная и что "все там лежат", и ничего... "Все там умирают, Энди. И его туда не отвезут" - отрезал Тернер, а требуемую сумму получил в итоге от лейбла.

История завершилась относительно благополучно. Через неделю Мальмстин вышел из комы. Все это время и Тернер, и бедные шведские братья милосердия, навещали его. Однако до полного выздоровления было далеко. Вследствие травмы у Ингви произошло локализованное кровоизлияние в мозг и правая рука была частично парализована. Существовал также риск повторного кровоизлияния.

Ему назначили достаточно сильные препараты, и через некоторое время он стал чувствовать себя довольно уверенно. Тернер почти все время присматривал за ним, и однажды обнаружил, что "больной" взялся за старое, "за кокаин и всё это дерьмо". Тернер в сердцах схватил его за грудки и привалив к стенке, заорал что-то вроде: "Да ты же сдохнешь через сутки, и черт с тобой. Мне больше дела нет..." - и уехал. Как ни странно, Мальмстин тогда испугался этого демарша и дурить перестал. Однако, в целом процесс выздоровления занял почти полтора года! И во время записей альбома, как вы понимаете, гитарист еще не вполне владел рукой. Многие считают, что от этого его слегка "шизанутые" партии маленько замедлились и обрели даже какую-то особую красоту. Ну, может так оно и есть!

А Энди Трумена всё-таки прижали. Отобрали и власть, и деньги. Братья Йоханссоны радостно накушались по поводу его увольнения. Не было у них с ним взаимной любви. Именно он препятствовал их приезду из Швеции для записи первого альбома в 1984 году. С трудом Ингви уломал его выписать в Штаты хотя бы брата Йенса. А вместо Андерса Трумен подсунул тогда Барлоу из Jethro Tull (он был и их менеджером одно время).

Вместо Трумена от лейбла назначили Джима Льюиса, он стал и исполнительным продюсером альбома 'Odyssey'. Потом, как рассказывает Тернер, от Трумена сбежала ещё и жена, угнав его Роллс-Ройс и прихватив все ценности. И он совсем взбесился, начал настоящую охоту за ней, подключив связи в криминальном мире... У Мальмстина на всякий случай тоже ждали "гостей" от него - пару месяцев после всех этих событий перед домом дежурил вооруженный охранник. Ингви тоже приобрел себе оружие и, ходя по дому, грозил: "Если что, пристрелю..." И ведь пристрелил бы, ей богу, пристрелил!

Но беда пришла в дом с другой стороны. Землетрясение 1 октября 1987 года в районе Лос-Анджелоса. Около 6 баллов, всего шестеро погибших, несколько сот разрушенных зданий. Все больше натерпелись страху, в том числе и Мальмстин - но именно его дом пал тогда жертвой стихии! Уже тогда он задумался о переезде в Майами. Но для этого надо было сперва как-то довершить и удачно продать очередной альбом.

Основную часть записи делали в Голливуде, в студии Cherokee, которую в своё время продюсер Beatles Джордж Мартин назвал "лучшей в Америке" (хотя сами Битлы там не записывались - только Ринго Старр какой-то сольник). Зато там работали Дэвид Боуи, Фрэнк Заппа, Мадонна... Из тяжелых исполнителей - Aerosmith, Элис Купер, Лита Форд, Van Halen. Motley Crue записали в ней 'Theatre Of Pain' и 'Shout At The Devil'. Почти одновременно с Мальмстином там торчали Stryper и Suicidal Tendencies.

Студия, в которой было рождено свыше трехсот "золотых" и "платиновых" альбомов разных исполнителей отличалась довольно дружелюбной - если не сказать расслабляющей - атмосферой, а также тем, что не была на содержании каких-либо лейблов, то есть независима. Необычный факт для времен "большого музыкального бизнеса". Дело в том, что создали её трое братьев Робб для себя лично - так как они играли в группе The Robbs и порядком измучились, пытаясь получить время в "мажорных" студиях. Плюнули - и сделали свою. Расположена она по адресу 751 N. Fairfax Avenue, но была закрыта в 2007 году, а ныне переделана под некие "артистические рок-апартаменты".

Yngwie J. Malmsteen's Rising Force
Odyssey,1988 (Polydor)

Rising Force
Hold On
Heaven Tonight
Dreaming (Tell Me)
Bite the Bullet
Riot in the Dungeons
Deja Vu
Crystal Ball
Now Is the Time
Faster Than The Speed of Light
Krakatau
Memories

Ингви Мальмстин - гитара, бас
Джо Линн Тернер - вокал
Йенс Йоханссон - клавишные
Андерс Йоханссон - ударные
Там в ноябре 1987 года и приступил к записи диска 'Odyssey'. Продюсером нового диска был назначен Джефф Гликсман (Black Sabbath, Kansas, Saxon), которому Polydor абсолютно доверяли. Он занимался подбором студий и персонала, и даже музыкантов, отчасти. Так изначально им было задумано, что все партии бас-гитары запишет Боб Дейсли, а не сам Мальмстин, как раньше. Это было хорошо, учитывая физическое состояние последнего, а также "весомость" фигуры Дейсли, работавшего с Black Sabbath, Rainbow, Ozzy Osbourne и Uriah Heep. Партии ударных должен был записать Эрик Сингер (Kiss). По замыслу лейбла должна была получится некая новая супергруппа. Ну, хотя бы в студийном варианте.

Но, по свидетельству Тернера, Ингви "чрезвычайно волновался" и ревновал из-за факта участия такого количества звёзд на его альбоме, опасался оказаться в их тени. И сделал всё, чтобы расстроить планы лейбла. Сингер не стал настаивать на своём участии, наведя справки о том, с кем предстоит работать. Дейсли отнёсся к предложению спокойно - прилетел по приглашению Гликсмана в Лос-Анджелес, немного порепетировал с Мальмстином, подивился, а затем улетел в Остин, в техасскую студию Studio D, где и были записаны его партии всего для четырех композиций - "Rising Force", "Hold On", "Crystal Ball" и "Now Is the Time". Остальные партии баса снова достались ненасытному Мальмстину. Тернер записывал часть вокальных партий в студии House Of Music, в Нью-Джерси. Ближе к дому и спокойнее...

Большинство источников свидетельствует, что все тексты на альбоме написаны Джо Линн Тернером, а вся музыка - Ингви Мальмстином. Хотя по большей части, видимо, так оно и есть, все-таки спор по поводу авторства между Тернером и Мальмстином не утихает и по сей день.

Мальмстин утверждает, что еще до записи альбома у него были "практически все названия и мелодии". Он признает, что почти не сочинял текстов, но утверждает, что "помогал с припевами". Единственная композиция, где он "не лез" совсем была "Heaven Tonight". Тернер, однако, отчасти признавая факт сотрудничества по части написания текстов, утверждает, что таковое было в музыке. Причём, весьма существенное. "Не только лирика, но и мелодии этих песен были написаны мною... У него были только риффы. К примеру, у него был трек "Crystal Ball", то есть риффовая основа для него, но я сочинил для него вокальные мелодии и слова. А на мой взгляд мелодия это и есть песня" - говорит Тернер.

"Подумать только! Какая ерунда. Абсолютная ложь..." - возмущается Мальмстин и с каждым новым переизданием композиций, созданных в паре с Тернером, старается сделать упоминания о нём как можно более незаметными. Тернер недоумевает: "Зачем он так? Я же практически спас ему жизнь... помог справиться с последствиями той катастрофы". Но обычно всегда добавляет, что особо не в обиде. Такой уж он, мол, этот Мальмстин! Тем более что спор не переходит в суды и не касается денег - видимо, юристы в Polydor были тогда грамотные и с даром предвидения. Оформили всё как надо. Ни тот, ни другой не рыпается. А со всеми этими гениями, у которых семь пятниц на неделе, иначе и нельзя.

Ну, по крайней мере, идеи пяти-шести композиций точно принадлежат только Мальмстину. Это три инструментала - "Bite The Bullet", "Krakatau" и "Memories". Еще "Rising Force" и "Riot In The Dungeons" - последние две вещи написаны Мальмстином еще в Швеции, когда ему было 16 - 17 лет, впоследствии он просто изменил темп у "Riot In The Dungeons" и название у "Rising Force". Изначально она называлась "Voodoo Nights", затем превратилась в "Lucifer Friend", но такой "сатанизм" не пришелся по душе лейблу, так что во избежании дальнейших коллизий решено было её наречь просто "именем группы" - "Rising Force". Кстати, многие утверждали, что песня "Ветер" группы "Черный Кофе" сильно похожа на эту композицию. Ну, не знаю. Слушайте и сами судите.

Далее, песня "Dreaming (Tell Me)" - она посвящена матери Мальмстина, которая как раз во время работы над альбомом, в январе 1988 года, умерла от рака в Швеции. Ингви маму очень любил и страшно переживал из-за случившегося. Он и фамилию Мальмстен от матери взял, ибо по отцу он был бы Ланнербек, Ларс Йоханн Ингве Ланнербек. Позже имя Ингве и фамилию Мальстен он немного изменил на американский манер - и стал Ингви Мальмстином.

И мне трудно представить, что он стал бы посвящать матери чужую песню. Тем более, он не раз называл эту композицию "одной из самых любимых". Хотя лирика там тернеровская - и воспринимается она, если не знать ничего заранее, как обычная любовная баллада. А вот "Faster Than The Speed Of Light" совершенно четко повествует о той самой поездке за пивом в июне 1987 года "быстрее скорости света" и это явный укор Тернера Мальмстину. Соответственно, и отношение к ней у горе-водителя... несколько болезненное.

Тотальное же вмешательство Тернера в создание "Heaven Tonight" Мальмстин никогда и не отрицал - по-хорошему он вообще от этого самого хитового трека в своей истории сразу и навсегда отрёкся... Замечу, что исключительно коммерческой является и песня "Now Is The Time" - вряд ли Мальмстин стал бы сочинять такое, по крайней мере - сам и по доброй воле. А "Crystal Ball", "Deja Vu" и "Hold On"- ну это же типичный для Rainbow материал! Тут всякому понятно, откуда ноги растут...

В итоге оба автора даже оценивают этот альбом по-разному. Тернер однозначно оптимистичен. Для него 'Odyssey' - "это вершина всего". И он искренне сожалеет, что их сотрудничество завершилось так скоротечно. Он уверен - оба выиграли бы от продолжения. Чего не скажешь о Мальмстине. Тот всегда считал этот диск слишком коммерческим, маловыразительным и всячески давал понять, что его "вынудили это сделать". И говорит так: "Это было действительно интересное время, середина и конец восьмидесятых, но это время диктовало свою формулу успеха и в каком-то смысле выбирали не мы - это время выбрало нас. Хотите прозвучать в эфире? Хотите, чтобы люди слушали ваши диски? Так и будет, только одно "но" - вам нужно соблюсти некоторые правила". Вот последнее обстоятельство было для него самым тяжелым. "Кроме того с записью 'Odyssey' у меня связано много нехороших воспоминаний. Автомобильная авария, умерла моя мать, землетрясения... Я тогда был в жутком состоянии. Просто уничтожен" - добавляет он.

Но в итоге признаёт: "Тогда, в восьмидесятые, играя эти песни, я думал что это просто интересный эксперимент. Я не стал бы повторять его годы спустя - но тогда это было то, что надо". Не удивляет... Ведь именно с этим самым "что надо" он стал одним из последних тяжелых музыкантов, которые ещё успели запрыгнуть на подножку уходящего поезда под названием "большой музыкальны бизнес"... Благодаря этому альбому хватило ему и славы, и пьянок, и баб, и денег, и стадионов, и тиражей, и скандалов на долгие годы...

Ах, эти "элементы красивой жизни"! Они и Мальмстин неразделимы ... Золотые цепи и браслеты толщиной с палец - это ладно. Часы Ролекс - да, у него их свыше сорока. Есть и такие, что стоят более 100 тысяч долларов! Удивительно, но он даже ковыряется в механизмах (правда, не говорит с какой целью и с каким результатом). Уверяет, что это ему от деда передалось. Ну, поверим.

Далее, коллекция гитар. Мальмстин - фанат инструментов Fender Stratocasters. И даже на гастроли он таскает с собой их 28 штук, из них 12 всегда "готовы к бою", в любой момент... И еще 25 лежит дома в Майами. У него есть одна из первых десяти гитар, выпущенных этой фирмой. Остался и тот его старый Stratocasters, 1971 года, с которым он приехал в Америку и который можно видеть на обложке альбома 'Rising Force', хотя он давно на нем не играет. Есть одна из ста его точных копий, любовно изготовленных мастерами Fender - со всем царапинами, наклейками и прочим. В наличии и именная гитара, изготовленная той же фирмой для него (кстати, они сделали её ему даже раньше чем для Клэптона, в 1988 году - и это предмет гордости Мальмстина). А также есть ещё совершенно уникальная штука - сделанная специально для него гитара Gibson, которая выглядит как Stratocasters... Кроме того, всякие там Les Pauls, Flying V, еще много чего. Многие гитары подарены ему друзьями - например, Брайаном Меем и Стивом Ваем.

Мальмстин и один из его автомобилей ФеррариДальше - Феррари. Он решил переключится на эту автомобильную марку после того, как ему не повезло с Ягуаром. Полагаю, в его коллекции всё ещё находятся три модели, выпускавшиеся с 1982 по 1985 годы (308 GTS, 308 GTB и 208 GTB) и одна, выпускавшаяся с 1999 по 2005 годы, 360 Modena. Цвет красный (свой черный 308 GTS он продал в 2007 году). Автомобили, в общем, коллекционные, о стоимости говорить трудно. Ориентировочно (зависит от состояния) можно выручить от 50 до 150 тысяч долларов. За каждый. Осталось вам только адрес в Майами назвать... ну, это вы уж сами потрудитесь!

Мальмстин и ЭйприлДалее, спорт - ну конечно, это теннис. Что еще? Жена манекенщица - извольте... Всем известная как Эйприл Мальмстин уроженка Стамбула Эбру Солмаз, бывшая модель, затем хозяйка модельного агентства, затем Мальмтсина... Похоже только этой даме, не менее строптивой, чем её муж, удалось его немного урезонить и вернуть к жизни в конце 90-х. Но она до сих пор опасается "теней прошлого" просто маниакальным образом!

Мальмстин и Талли Сэведж, 1980Например, пригрозила судом создателям фильма о шведском метале 'Sa Javla Metal' за одно упоминание о самой первой подружке своего мужа, с которой они жили пару лет еще до его отъезда в США. Та ныне известна как фотограф, её кличут Талли Сэведж.

Но лиха беда - начало... И во второй половине 80-х Ингви начал встречаться с Эрикой Норберг (может кто-то даже помнит её по прог-рок группе Erika). Эрикa Норберг на обожке альбома группы ErikaВ 1991 году они торжественно обвенчались в Швеции, в в столичной Церкви Оскара (Oscarskyrkan), а потом устроили шикарную гулянку на арендованной яхте, бросившей якорь где-то в стокгольмской бухте. И тихо развелись через год...

Мальмстин и Амбер Даун ЛэндинНо самым интересным экземпляром в коллекции "мисс Мальмстин" оказалась некая Амбер Даун Лэндин. Тайком жить с ней он начал еще до её совершеннолетия, вскоре после развода с Эрикой. Затем, в 1993 году, как только его юной пассии стукнуло 18 лет, она немедленно сбежала из дома и поселилась у Мальмстина в Майами. Как она вспоминает, в один из дней, изрядно накокаиненные, они затеяли садо-мазо игры (это дело она любила и тогда была "нижней"). Наверное, "верхний" перегнул палку - Амбер, испугавшись, позвонила матери. А поскольку та будущего зятя не любила, то с удовольствием "стукнула" в полицию, заявив, что дикий волосатый швед похитил её дочь, связал и насилует у себя в логове. Дом держали в осаде 4 часа и чудом не стали брать штурмом. Но даже несмотря на все объяснения Мальмстину грозил реальный срок по многим обвинениям - если бы Амбер не отказалась от всех претензий. И 26 декабря 1993 года парочка уже устроила свадьбу. Как обычно, в Швеции, но на сей раз - в арендованном средневековом замке. Дальнейшее плохо походило на семейное счастье. По словам Амбер Мальмстин принялся таскать её с собой в туры, где всячески унижал и избивал, бывало у всех на глазах. Никак не мог выйти из роли "верхнего", не иначе!

Амбер Даун Лэндин работает "по вызову" в БДСМ-фетиш индустрииЛандин эти игры надоели и они развелись в 1998 году. До сих пор она работает "по вызову" в БДСМ-фетиш индустрии, только теперь уже она на всякий случай "верхняя", доминатрикс! "Сегодня ей 36 лет и за вполне умеренную плату бывшая жена Мальмстина может потоптаться на ваших яйцах. Эх, Америка..." - писал в 2010 один желтенький медиа-ресурс... Так что видите - Эйприл не была первой, и даже не второй... А к чести Мальмстина надо сказать, что всем своим женам он посвятил по песне! Правда, альбоме 'Odyssey' таких нет - ну, не до жен ему было тогда...

Тогда, после смерти матери и выхода диска он, похоже, "не просыхал". Иногда переходил все границы. Однажды какой-то его юный поклонник прорвался к нему со своей гитарой и попросил подписать её, а он отшвырнул инструмент со словами - "сначала купи себе получше"... Свидетельствует "раб на галерах", брат Андерс Йоханссон: "Все устали от бесконечных пьянок в то время. Ингви ходил поддатый всё время и постоянно чудил". Да все они чудили. Похоже, только Тернер как-то держал себя в руках - ну, он всё-таки он был постарше всех. И еще бессловесный наёмный басист Барри Дануэй, который ездил с ними в туры с 1988 года, держал нейтралитет. А "шведская сборная" отрывалась как могла!

Вот вам пожалуйста - месяца через три после выхода 'Odyssey', в ходе тура в его поддержку, полетели они в Японию. Перелет долгий, 14 часов без посадок, "поэтому пить начали сразу" - вспоминает брат Андерс. Летели бизнес-классом. Вели себя отвратительно - употребляли, орали, кидались друг в друга всяким дерьмом. Окружающим это начало надоедать. Пока брат Андерс ходил в туалет брат Йенс сделал из салфетки и капли "Кровавой Мэри" "использованную прокладку" и подкинул её на поднос с едой одного из пассажиров. Это оказалась последняя капля! Пассажиры "восстали"; какая-то дама вылила кувшин ледяной воды на сидящих рядом Тернера и Мальмстина, заодно пройдясь по поводу веса и сексуальной ориентации последнего. Мирный Тернер вообще был, кстати, ни при делах, а Малмстин, вдоволь наоравшись и накидавшись, тоже было прикорнул.

Вернувшись Андерс застал мамаево побоище - свалку из участников их команды, других пассажиров и членов экипажа. В клочья рвалась одежда, кто-то с кем-то сцепился и они катались по полу, неистово вопящего по шведски "Убью!" Мальмстина с трудом удерживали его телохранитель и звукоинженер. Затем из кабины выскочил пилот и немедленно получил кулаком в живот от Андерса, так как стал хватать его за руки. Брат Йенс, очевидно, чувствуя свою вину, ритуально разделся догола и принялся бегать по самолёту "роняя на пол свои рыжие лобковые волосы". Стюардессы несколько раз накидывали на него кимоно - а он срывал с себя все покровы и разрывал в клочья... Ингви орал и вырывался 45 минут, повторяя одну и ту же ставшую легендарной фразу - "You released the fucking fury!" ("ты разбудила во мне грёбаного зверя"), перемежая её матюками на двух языках. Фраза вошла в историю, попав в 2002 году в Интернет (кто-то из команды записывал все на диктофон, а спустя годы выложил - у Мальмстина, сами понимаете, много "доброжелателей"). И в несколько измененном виде - 'Unleash The Fury' - фраза стала названием альбома 2005 года. Такая вот история... И только Тернер все время сидел тихо и отжимал футболку.

Успокоил Малмстина брат Андерс - он убедил его помочиться в тот самый кувшин и окропить из него зловредную пассажирку, что и было сделано. После этого все почему-то сразу успокоились... В аэропорту их встречала японская полиция. Но самураи ждали "группу волосатых подонков", а они, наскоро прибрав волосы и напялив темные очки, смешались с толпой и прошли паспортный контроль по одному. Вот так...

Потом шведы принялись за Тернера (кстати, его настоящее имя - Джозеф Артур Марк Линквито). Придумали, ему прозвище "vridapan" (нечто вроде "вертлявая мартышка"), соединив корень его никнейма turn (поворот, по-шведски - vrid) с родным словом apan ("обезьяна"). Известно, что Тернер уже тогда носил парики - и шведы долго разрабатывали хитрый план, как бы во время шоу зацепить его парик рыболовным крючком и сорвать... Ну, ограничились лишь тем, что воровали иногда двухсторонний скотч, которым Тернер приклеивал парик к башке, чтобы он не соскакивал во время концерта. Мальмстин тоже, говорят, был готов насыпать Тернеру в парик перца или нафталина перед концертом... Однако, он уволил Тернера прежде, чем его выжили из группы весёлые братья. Которые и сами вскоре покинули состав.

По мнению Мальмстина они ушли потому, что поссорились друг с другом, якобы тогда "они друг друга на дух не переносили". Но нет, они просто устали - в том числе от бардака и безденежья. Как вспоминает брат Андерс: "Мальмстин стал совсем непредсказуем... ни он, ни чеки от него никогда не появлялись вовремя. Воцарился хаос... Тернера уволили, Мальмстин пил пуще прежнего, мой брат ушел из группы... потом и я." Таким образом состав, записавший альбом 'Odyssey', распался в 1989 году, вскоре после советских гастролей в январе.

Мальмстин жаловался потом, что на этих двадцати наших концертах он "не сделал много денег". Что и не удивительно - цены на билеты регулировались государством, как и курс валюты. Вот и вышло, что при цене на билет максимум 10 рублей (на самом деле, скорее даже 8 или 9) и при курсе 63 копейки за доллар общая сумма сборов составила менее 45.000 долларов. Полагаю, в те золотые времена его гонорары за одно только вступление где-нибудь на Западе были в два раз выше. Впрочем, у нас тогда многие западные артисты выступали не корысти ради. Это был для них своего рода аттракцион - как теперь где-нибудь в Антарктиде перед пингвинами выступить. А с пингвинов много ли возьмешь?

А пингвины - они и есть пингвины. Верят в добрых царей, в новости по телевизору, или еще во что-нибудь. Тогда вот, натурально, съехав с катушек от голодного музыкального пайка, скупали весь западный рок на корню, который появлялся в магазинах "Мелодия". Ходили на все концерты. Ни в чем особе не разбираясь, не вникая ни во что. Я не хочу сказать, что Мальмстин этой славы не достоин. Но тогдашняя его популярность в Совдепии - по большей части заслуга "оградительной" политики ЦК КПСС и Министерства культуры СССР. Так что это им, а не ему "платину" за тогдашние продажи его альбомов надо вручать. За эффективнейшую рекламную компанию, построенную на запретах.

Впрочем, какая там "платина", даже уже не "бриллиант"... с ума сойти, 16 миллионов! Для этого просто нету во всей вселенной адекватных элементов! Вдумайтесь - даже самый популярный его диск, 'Odyssey', так и не достиг золотого статуса в США , а тут... Позапрошлогодняя новинка вмиг становится блокбастером! Это, увы, был не успех, это была злая пародия на него. На ум не приходит ничего иного, как истории про папуасов, менявших на стеклянные бусы золотые слитки; но за это сравнение "благодарите" не меня, а тех, кто упорно делал и делает из нас папуасов или пингвинов, кого угодно, только не информированных и думающих людей.

Да, скажете вы, прочитав все эти истории, какой однако вздорный тип этот Мальмстин! Но не следует рубить сплеча. Во-первых, вспомните пословицу - "Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку". Конечно, если это реальный Юпитер, пусть даже конкретно быкующий... Тем более что нашего маэстро вовсе не деньги испортили. Он всегда такой был - с детства. Его все боялись ещё в школе - и учителя и ученики. Он с 15 лет вообще учится бросил. В армию его не взяли - псих же форменный... Но гений и безумие всегда идут рядом, как любовь и ненависть! Ингви Мальмстин - реально уникальный гитарист и талантливый композитор. То, что он может сыграть легко, до сих пор не может повторить никто. То, что он сочиняет - неслыханно в тяжелой музыке. Нравится это вам или нет - но ему нет равных. И потом, с ним не всё так плохо. Он котов любит. Держит хорьков. Жертвует на приюты бездомным животным. Сильно изменился с 1998 года, после рождения сына. До сих пор живет с Эйприл...

Что же касается методов его творчества - тут стоит дать ему слово. "Меня неизменно описывают как диктатора... Но я просто художник. Артист. Согласитесь, это нормально - когда писатель создаёт свою книгу сам от корки до корки, и Леонардо да Винчи вряд ли сказал бы кому-то - а ну приятель, возьми-ка кисть, да и захреначь на мою картину штрих-другой! Бах не нуждался в соавторах... Я работаю как классический композитор, и я диктую свою волю другим музыкантам. А вот когда я начинал слушать других, то неизбежно разочаровывался результатом. Музыки, впрочем, я никому и не доверял - но лирика... Господи, то что некоторые мне сочиняли... типа, 'я страдала - страданула'! Но мне не нужна всякая чушь, мне требуется смысл и чем глубже, тем лучше!"

Не удивительно, что он постоянно менял музыкантов. Немногие способны работать по такой "классической" схеме в рок-музыке, которая традиционно - продукт коллективного творчества. Одним из таких людей был вокалист Дуги Уайт, кстати. "Когда ты работаешь с таким человеком, как Ингви... оставь своё эго дома. Многие ждут рассказов о том, как он меня терроризировал... Правда в том, что если ты уважаешь его, безупречно знаешь свои партии и четко выполняешь всё, что от тебя хотят, то проблем не будет. У меня их и не было... Но мой голос был просто инструментом в его руках".

Наверное, не стоит ждать от Мальмстина хороших советов о том, как водить автомобиль, создать крепкую семью, заводить друзей или вести себя в обществе. Но вот тем, кто решил заняться гитарой профессионально, быть может, пригодятся несколько фактов из его биографии и пара советов и цитат, которые я приведу ниже. И вообще... Как же из маленького шведа Ларса Йоханна Ингве Ланнербека вышел всемирно известный Ингви Мальмстин?

Во-первых, он рос в свободной социалистической Швеции - то есть был обеспечен, не имел дурацких бытовых проблем, но зато имел полный доступ ко всем материальным и культурным ценностям западной (и не только) цивилизации.

Во-вторых, он не побоялся рискнуть однажды... Он приехал в Америку один, налегке, не имея никаких гарантий - толко телефонный звонок от человека, которого он никто даже не видел. При этом в Швеции он вел вполне комфортабельную жизнь, у него была там в распоряжении студия, функционирующая группа, несколько хороших гитар и "куча оборудования", родители и родственники, девушка; в конце концов, его уже знали в музыкальных кругах и он начал жить за счёт музыки.

А о своем появлении в США он вспоминает так: "Это был невероятный шок. Швеция - это очень чистое место. Я жил в Стокгольме, там практически нет преступности. А тут внезапно я поселился в худшем районе в Лос-Анджелесе.... вместе с ребятами из Steeler в каком-то складе". Но, тем не менее, эти минусы перевешивали гораздо более серьезные плюсы. "В спокойной социалистической Швеции тебе с детства внушали - ты никто и не рыпайся. Социализм вообще вреден, потому что при таком раскладе никто ничего не хочет. Просто сидят в тени с комфортом и ждут смерти. А приехав в Америку уже через неделю я стал местной знаменитостью. Говорят, что Америка страна огромных возможностей - подтверждаю, это так! Не только для музыкантов, если вы хотите сделать серьезный бизнес или типа того, то она просто создана для этого, я знаю, потому что у меня есть с чем сравнить". Это, повторяю, мнение Мальмстина.

В-третьих его с детства окружали творческие люди и настоящая, хорошая музыка. Его мать прекрасно пела, и в церковном хоре, и джаз; кроме того, неплохо рисовала. Папа, хоть и был военным, играл на гитаре и на пианино (да, он оставил семью когда Ингви был малышом - но ведь гены-то никуда не делись). Дядя (мамин брат) был тоже как-то связан с музыкой - во всяком случае, у него дома была небольшая, но достаточно оборудованная студия звукозаписи. Его старший брат Бьорн и старшая сестра Анна-Луиза (Лоло) умели играть на скрипке, пианино, флейте и барабанах. Сестра играет в симфоническом оркестре и сейчас.

В-четвертых мальчика целенаправленно обучали, или пытались обучать. В четыре года мама купила ему скрипку, но он не проявил к ней интереса. В пять лет - акустическую гитару, с тем же результатом. Пианино заинтересовал его больше, но недостаточно. В шесть лет он начал методически осваивать трубу и ходить в балетную школу. Сегодня понятно, что все эти занятия не привели к стандартному результату - но он узнал азы музыкальной культуры, понял принципы обучения и в целом расширил свой кругозор. А в балетной школе он шикарно научился махать ногами на сцене.

Бесперспективное, но вовсе не бесполезное обучение тянулось год - до одного печального и знаменательного события. 18 сентября 1970 года умер Джими Хендрикс. В многочисленных телевизионных сюжетах семилетний мальчик увидел знаменитые кадры его выступления на Монтерейском фестивале 1967 года. Те самые, где безумный негр поджигает, разбивает и кидает в публику свою гитару. И все в восторге! "Я взялся за гитару потому, что хотел также поджечь и разбить её" - вспоминает Мальмстин.

Таким образом, его мотивация стать гитаристом в корне отличалась от стандартной (много девок, много денег и много славы). Тогда он четко сформулировал свою цель - поразить мир, как это сделал Хендрикс. Теперь ему нужно было понять, как именно это сделать.

Он не стал просто подражать Хендриксу, что можно было бы предположить. Он стал слушать. Беглое знакомство с классикой уже имело место быть, и поскольку оно состоялось не совсем по его воле, то он искал альтернативу. Мамины пластинки с блюзом и джазом (Джон Майалл, Би Би Кинг, Элла Фитцджеральд) - полезно, конечно, но не то. И вот, на восьмой день рождения он получает то, что надо! "Это был Deep Purple, 'Fireball'... и он стал камертоном всей моей жизни, на следующей же неделе я купил 'In Rock'... и сегодня, стоит только поставить их, как понимаешь - это великие работы. Я люблю их все эти годы. Это - само совершенство" - признаёт маэстро. Отличное было начало, надо сказать.

Он создал первую школьную группу в десятилетнем возрасте (кажется, она называлась Track On Earth) и старательно копировал Ричи Блэкмора, своего кумира тех времен. Он в этом преуспел (и это даже помогло ему в будущем - как вы помните, его взяли в Alcatrazz поскольку он знал назубок и мастерски воспроизводил все партии Блэкмора). В 1976 году Ингви Мальмстин организовал свою первую профессиональную группу, Powerhouse, затем вроде как играл в составе Burn, но всё равно "звучало всё очень похоже на Deep Purple и Rainbow". И это быстро стало ему скучно.

Двинуться вперед помогла сестра, поставившая ему как-то один ранний альбом Genesis. Клавишные партии мистера Бэнкса "под классику" его зацепили - и он вновь обратил свой взор на мамину коллекцию, выудив оттуда уже Баха, Моцарта, Вивальди. "Но когда я услышал Паганини, все было кончено: Паганини стал моим кумиром" - вспоминает Ингви.

Кремер в роли Паганини в фильме 'Весенняя Симфония'Это снова была телевизионная программа, где показывали выступление советского (тогда ещё) скрипача Гидона Кремера. Кремер в 1969 году получил первую премию на международном конкурсе скрипачей имени Паганини в Генуе и был хорошо известен в мире и в Швеции, хотя и родился в оккупированной советами Риге в 1947 году (у его матери были шведские корни).

Манера игры и техника Кремера потрясли Мальмстина, как и музыка, которую он исполнял. Беда была в том, что он не знал её автора. Быстро записав часть передачи на переносной кассетник, он проконсультировался со старшими, и получил ответ - Николо Паганини, "Каприз N24". Это очень известное произведение, надеюсь, вы слышали его. Даже уверен в этом - хотя бы частично, в песне группы "Ария" "Игра с Огнем"...

И ладно. Малмстину ведь тоже не сам Паганини по телеку играл! Впрочем, в некотором смысле... Кремер был настолько харизматичен, что когда несколько лет спустя он свалил из СССР, то с блеском сыграл роль великого скрипача в фильме 'Весенняя Симфония' и для западного зрителя стал его воплощением. Так что в каком-то смысле так и было - Мальмстин "увидел" Паганини!

Парнишку заинтересовала личность легендарного виртуоза XIX века. Тот хоть и был отличным композитором, но прославился именно техникой исполнения. Он мог играть на одной струне, на вдрызг расстроенной скрипке, легко имитировал любые звуки на ней. Его владение инструментом было абсолютным. Настолько, что слухи, будто он продал за этот дар душу дьяволу, воспринимались всерьез. Именно поэтому после смерти музыканта в Ницце тамошний епископ запретил хоронить его; тело потом долго, годами возили из города в город, пока не захоронили в Парме. Интересно было и то, что Паганини отлично играл ещё и на гитаре и даже сочинял для неё.

Осмыслив всё это Мальмстин понял окончательно, как именно он удивит мир! "Паганини показал мне, как это сделать... Он был настоящий рок-н-ролльщик - безумный и экстремальный". Но изображать трюки Паганини на гитаре невозможно - если только не "пилить" её смычком. Или не подойти к делу творчески. Вот так: "Играть классику нота в ноту я и не желал, как и просто играть на скрипке - в этом не было бы ничего нового. Я хотел, чтобы мой Стратокастер звучал как электрическая скрипка". Теперь надо было учиться.

Он сам (с помощью сестры) освоил основы музыкальной теории, такие как аккордовая структура и лады. Ходил по музыкальным магазинам, покупал учебники по гармонии, композиции, родственным тональностям. Вынес много полезного. Постепенно он осознал, почему классика не рок, а Блэкмор не Паганини, и наоборот. Потому что те же его любимые Deep Purple, к примеру, которым доводилось исполнять и классику ('Concerto For Group And Orchestra' 1969), свое базовое творчество строят на блюзовой основе, на так называемой пентатонике, сочетая всякий раз всего пять нот! Это эффективный, "легко усваиваемый", но ограниченный звуковой ряд, характерный для всякой "народной" музыки. Тогда как классика не ограничена пятью нотами - её выразительные средства гораздо масштабнее.

Инструменты же, по большому счету, значения не имеют. "И если вы сыграете "Smoke On The Water"... на флейте или на скрипке, это все равно не будет классика" - учит нас великий Мальмстин. "А классика - она источник всей музыки, это почти что религия" - добавляет он. Или математика! И в классике и в музыке вообще "все взаимосвязано и это очень математично... музыка как уравнение - вы не сможете изменить его само, но его результат запросто, подставляя другие числа". Всё так. И не ищите и противоречий между его словами "математика" и "религия"! Про Каббалу слышали?

Итак, плюсы классики ему были понятны. Он настолько проникся идеей, что много позже даже назвал сына Антонио в честь Вивальди, а хорьков Николо и Людвиг; только вот коту "классического" имени не досталось - его Фуззи зовут. Но в этом имени мне чудится что-то блюзовое... Кстати, плюсы блюзовой основы Ингви тоже взял на вооружение - "малое количество нот" позволяет воспроизводить их раздельно, точно и выразительно. "Я не признавал компромиссов по этой части - каждая нота должна быть кристально чиста, подобно тому как она звучит на скрипке".

Далее его лозунгом стал такой: "Импровизация рождает композицию". Он уже был знаком по детским урокам с жесткой схемой классического образования - разучил наизусть пьесу попроще, берись за более сложную. Ему это было скучно и обучаясь, он решил импровизировать: "Я писал музыку, я не разучивал её... пытался создать её заново, не переделывая того, что уже придумали ранее". И он оказался способен это делать - ведь он знал законы, знал "формулу". Фактически, он сразу стал композитором. Но более того - даже собственные произведения не стали для него застывшей аксиомой. "Всякий раз я играю соло по новому - импровизирую, зная, в каком темпе и тональности идет песня. Играя что-то на концерте я уверен - точно так я уже никогда не сыграю".

Кроме того, действуя как настоящий композитор, он понимает, что "отдельные компоненты композицию не делают" и сочиняет всегда "исходя из понимания целостности песни". "Я думаю обо всем, что касается моей музыки, комплексно… интегрально". И еще он любит повторять изречение якобы Моцарта: "Музыка - это мелодия, а мелодия - это музыка". Моцарт это сказал или Джо Линн Тернер - не важно, ибо это так.

Закончив, таким образом с "секретами" Мальмстина по части теории, перейдем к короткой технической части. Поверьте, совершенно неважно какие именно гитары, комбики и прочие примочки он использовал или использует. Но есть всё-таки одна важная техническая деталь. Это - скаллопированные грифы. То есть у него между металлическими ладами в накладке на гриф проточены выемки. Основная цель, которую он преследовал такой модификацией - более чёткое звукоизвлечение, полный контроль над звуком, что при его скоростях, согласитесь, очень важно.

Как он додумался до этого? Ну, такие гитары уже были у Блэкмора - но Мальмстин уверяет, что он этого не знал и до всего дошел сам. Известно, что школу он в 14 - 15 лет тупо прогуливал, и местный отдел образования пристроили его до формального завершения образования в... Королевскую музыкальную академическую консерваторию! Конечно, не с целью получения диплома - а просто, чтобы не шатался по улицам. Там в свое время, кстати, учился Ким Бендикс Петерсен, он окончил скрипичное отделение. Вы его знаете - это King Diamond. А Мальмстин посетил только несколько лекций, но счел их скучными, тем более, что по части теории он уже был подкован - потому решил не тратить время и консерваторию "бросил"...

Тогда инспектора, исполняя строгое социалистическое шведское законодательство, снова устроили его - уже на работу, учеником в знаменитую мастерскую по созданию и ремонту струнных инструментов Tord’s Guitar Verkstad. Там он и увидел скаллопированный гриф у старинной лютни; а впоследствии сам обучился процедуре скаллопирования и лично "уделал" свой первый Стратокастер.

Что касается техники игры, то Мальмтсин часто утверждает, что не придает значения упражнениям и репетициям. "Я заострял внимание на технике игры только когда был подростком... а когда освоил все приемы, которые позволяют чувствовать себя уверенно с инструментом в руках... сфокусировался на творчестве. Конечно, техникой заниматься нужно и можно до бесконечности... но главное - творчество. Я всегда проводил намного больше времени за сочинением и аранжировкой песен, чем за работой над техникой".

Но так было не всегда! Когда он начинал осваивать гитару, то терзал её часами, "забивая на сон и еду", старался играть "более интенсивно" каждый раз, даже когда его никто не слышал, представляя, что выступает на публике. "Каждый раз я должен был быть круче себя самого"... И он записывал всё, что играл. Записи он делал в дядиной студии. И одна маленькая техническая накладка тех времён помогала ему совершенствоваться!

"В конце семидесятых... появились кассеты с музыкой, но не каждый магнитофон проигрывал на точной скорости. Я пользовался двумя магнитофонами - один дома у мамы и второй в студии у дяди. И когда я записывался, а потом дома слушал записанное, обнаруживал, что... скорость была чуть выше. И поэтому, играя дома под свою запись, я потихоньку незаметно играл быстрее и быстрее". В 17 лет он вообще поселился в дядиной студии. В этот период он упражнялся и записывался "по восемь часов в день, семь дней в неделю". Вот так...

И несколько его цитат напоследок. "Я не верю в уроки игры на гитаре. Вас просто научат не быть самим собой... Вот мне советов никто не давал. Я все сделал сам". "Многие пытаются тупо копировать меня, и безуспешно, потому что вначале надо овладеть базовыми знаниями... благодаря которым я могу импровизировать, развивать какую-то музыкальную идею сколько угодно - а эти ребята, похоже, не могут... В лучшем случае это механическое копирование. Это лишено всякого духа". "Музыка - это не спорт... многие гитаристы начинают соперничать друг с другом, и это глупо. Играйте ушами, а не пальцами". Я бы еще добавил - и ушами, и душами!

А если вас всё ещё мучает вопрос "почему я не Мальмстин" или даже более глобальный "почему нет мальмстинов в моём отечестве", то ответ очень прост. Появление таковых возможно только в открытом, свободном, демократическом, экономически развитом и политически предсказуемом обществе. В пингвинариях мальмстины не водятся.